По вашему мнению, в чем сходство между Крымским и гагаузским референдумами? Высокая явка, солидарное голосование – это некий тренд на пост советской территории или всего лишь случайность?
Сейчас в бывшем Советском Союзе референдумы – это выбор политической и государственной ориентации. Как правило, референдумы проходят на тех территориях, где подавляющее большинство населения не согласно с тем курсом, который проводит руководство страны, в составе которой это население оказалось после развала СССР. Конечно, нельзя сбрасывать борьбу за сферы влияния ведущих стран мира и международных организаций, но основные причины – внутренние. И, ясное дело, если уж такой референдум проводится, то нелогично ожидать, что большинство участников такого голосования будут против основной идеи, которая легла в основу референдума.
Конечно, референдумы в Крыму и в Гагаузии обладают большими различиями и спецификой. Но есть и общее.
Во-первых, нежелание жителей этих земель участвовать в проекте европейской интеграции, который им рассматривается как уничтожение реальной экономики, слом менталитета народов бывшего СССР.
Во-вторых, нежелание отрыва от пространства Общей Державы, которая существовала веками.
Почему всё это происходит именно сейчас? Я думаю, что время подвешенного состояния, которое длилось с 1991 года, проходит. Теперь время выбирать: за новую интеграцию на пространстве бывшего Союза или за вхождение в пространство ЕС. Возможно, заявят о себе ещё какие-то объединительные проекты, но пока что эти – самые чёткие. Отсюда и борьба за будущее огромных пространств.
Есть ли общность во внутренних политических причинах, приведших к гагаузскому и крымскому референдумам?
Общность, как мне кажется, вот в чём.
В Кишинёве вскоре после событий 7 апреля 2009 года и в Киеве 22 февраля 2014 года пришли к власти силы, однозначно сориентированные на вхождение в пространство Евросоюза. Это не означает вступление Украины и Молдовы в ЕС, так как расширение Евросоюза вообще очень проблематично из-за той аморфности, которая уже наступила в данном образовании, разбухшем в нулевые годы. Но ЕС заинтересован в том, чтобы, не принимая в свой состав новых членов, окончательно разрушить, тем не менее, постсоветское пространство.
Запад ставит главную задачу – не допустить возрождения в любой форме нового Союза на месте Союза бывшего. Поэтому он спешит подписать политические соглашения с Украиной и Молдовой об ассоциации, которые закрепили бы отрыв бывшей Украинской ССР и бывшей Молдавской ССР.
Часть населения Украины и Молдовы не желает такого отрыва. Усилившаяся Россия поддерживает лояльных себе людей. Тут всё достаточно просто.
Но есть и особенности.
На Украине нет проблемы, так сказать, двойной идентичности; нет своей «Румынии», которая бы хотела Украину поглотить. Там у сил, выступающих за вхождение Украины в ЕС, не имеется намерения назвать украинский язык и украинскую нацию каким-нибудь другим именем.
А в Молдове такие силы есть. Это прорумынские унионисты. Как говорит один мой коллега, политик и политолог, для них европейская интеграция Молдовы – это «унионизм в европеизированной оболочке».
Гагаузский референдум, как можно сделать вывод, это во многом референдум против унионизма.
Почему так категорически результаты референдумов не признают ни молдавские, ни нынешние украинские власти?
Это всё естественно и логично, так как объективно данные референдумы направлены, как мы говорили выше, против курса на вхождение в пространство ЕС, который осуществляется нынешними руководителями Киева и Кишинёва. В случае с Крымом это ещё и означало бы для нынешних властей Киева признать независимый статус Крыма, а также фактически признать обоснованным шаг России от 17 марта, признавшей независимость Крыма. Конечно, этого они не могут сделать.
Но есть и ещё один значимый фактор. Признание референдумов в Крыму и Гагаузии значило бы согласие властей Киева и Кишинёва, что большая часть населения Украины и Молдовы не согласна с евроинтеграцией. Это, в свою очередь, потребовало остановить реализацию данного проекта и начать с чистого листа дискуссию в обществе: куда идти? Всё-таки в ЕС или сближаться с народами бывшего Союза? Для нынешних властей Кишинёва и Киева, однозначно сориентированных на Запад, отмена или даже приостановка проведения прозападного курса невозможна по определению.
Как результаты проведения референдума в Крыму скажутся на положении на Украине, на украинско–русских отношениях и на политической обстановке в Молдове?
На Украине произойдёт ещё большая поляризация мнений. Противоречия политических сил и целых регионов усилятся. Да это и сейчас есть: сравним, например, Львов и Донецк.
Отношения между официальными Москвой и Киевом и так находятся на точке замерзания из-за того, что после 22 февраля Россия не считает пришедших к власти в Киеве политиков своими легитимными партнёрами. Киев, в свою очередь, отзывает из Москвы посла Украины и объявляет о частичной мобилизации. Думаю, однако, что по-настоящему, масштабно, воевать ни у кого планов нет.
С одной стороны, российская группировка в Крыму не достигла максимальной численности, определённой двусторонними соглашениями (в Москве просчитали этот нюанс).
С другой, Верховная Рада Украины определила срок частичной мобилизации в 45 суток. Но такой срок – явно не для современных войн и военных технологий. Это, скорее, что-то из области Первой Мировой войны со сборами резервистов по деревням и подтягиванием их по железным дорогам и пешим порядком к пунктам сборов.
Во многом это похоже на демонстрацию решимости отстоять свои интересы. Но вот чего надо опасаться – так это всевозможных провокаций со стрельбой и жертвами. Охотников развести народы России и Украины по разные стороны баррикад предостаточно. В том числе – за пределами этих стран. Задача таких провокаторов уже была названа: сделать новое сближение народов бывшего СССР невозможным.
Теперь о Молдове. Если влияние России на юге и востоке Украины усилится к моменту проведения парламентских выборов в РМ, то правящая «Коалиция проевропейского правления» может оказаться перед угрозой поражения. Если всё ограничится Крымом, а власти Киева смогут в целом контролировать пояс от Донецка и Харькова до Одессы и Николаева – тогда КПП имеет шансы сохранить свою власть.
По молдо-приднестровскому урегулированию. На фоне ситуации на Украине большим игрокам, понятно, не до этого, положение на Днестре временно отходит на второй план. Политических прорывов в переговорах ПМР-РМ ожидать не имеет смысла. При этом официальный Кишинёв и Бухарест могут при поддержке Запада теми или иными способами надавить на Приднестровье (экономика, передвижения людей и т.д.). Но, повторюсь, сегодня и для Запада и для Востока главным является Днепр, а не Днестр.
Интервью Андрея Сафонова специально для BASARABIA.MD